В 1417 году, за 36 лет до того как под ударами турков-османов пал Константинополь, словно бы почуяв грядущую катастрофу, из просторов Византийской империи хлынули в Западную Европу цыганские таборы. Спустя пять веков после переселения венгров и полтора века после нашествия монголов по европейским дорогам вновь потянулись кибитки кочевников..
В лохмотьях и без музыки.
Когда мы пытаемся представить себе прибытие первых таборов в Западную Европу, то перед нашим мысленным взором возникают- смуглые женщины в цветастых юбках, плясуньи и певуньи, увешанные золотыми монистами. Но красочная эта картина мало похожа на ту, что имела место в действительности. Начнем с того,
что в те времена цыгане ходили, по меткому выражению одного старинного автора, «в лохмотьях тех земель, по которым кочуют». Стало быть, и на цыганах, которых привели легендарные вожаки Синдел, Андрей, Пануел и Михаил, был типичный византийский наряд. И мужчины, и женщины носили длинные рубахи, а поверх них — плащ из грубой ткани. На головах — тюрбаны, но вовсе не яркие, завораживающие глаз, нет, ткани были неброских расцветок. Никаких монист в начале XV века тоже не было. Они украсят шею цыганок только несколько столетий спустя.
По линиям руки
Ну вот, грязные, оборванные, без завораживающей музыки, которая в нашем воображении сопровождает любой цыганский табор… Неужто «последний великий поход кочевников» не принес с собой ничего романтического и был, как утверждают некоторые историки, всего лишь «вторжением незваных попрошаек и бродяг»?
Нет, было у пришельцев нечто, что поразило воображение европейских народов. Это — гадание.
В христианской Европе гадали в большой тайне, и за этим нужно было идти к ведьме, то есть к человеку, на котором было проклятие Божие, и большей частью на это осмеливалась только вольнодумная знать. С прибытием цыган гадание стало повседневным явлением и промысел этот стал массовым. Молва о чудесном ремесле сразу, словно круги по воде, расходилась всюду, где останавливались таборы. Гадать умела практически каждая цыганка. Причем такими способами, которых простонародье до этого не знало. Парижская хроника 1427 года с немалым изумлением говорит об искусстве «чернющих» гадалок предсказывать по линиям руки!
Не зная местных языков, цыганки отважно брались гадать немцам, французам, итальянцам — любому. На первых порах они пользовались языком жестов — к примеру, теребя фартук, будто стирает его, гадалка давала понять, что речь идет о «домашних хлопотах». И, представьте себе, все были довольны.
Кто только не шел к гадалкам — купец и крестьянин, воин и благородный дворянин! Одни жаждали узнать, будет ли успех в деле, другие просили подсказки, как утрясти семейные дела, третьих интересовало, сколько осталось жить. Но, разумеется, гораздо чаще вверяли пришлой ворожее свою ладонь женщины — и тоже всех возрастов и всех сословий.
Оно и понятно: во все века и во всех сословиях они были самой зависимой частью населения — многое, если не все, решал за них вначале отец, потом муж, а потом сын — естественно, что тревожное женское сердце искало совета и успокоения. «Египтянка» давала и то и другое. Но почему «египтянка»? Ведь они пришли с Востока.
«Мы сами не здешние…»
Действительно, высокое искусство предсказания судеб цыгане постигли еще в Индии, на своей прародине. Не оставили они этого ремесла и в Византии. Хотя даже средневековые византийские хроники рассказывают о цыганах, заклинателях змей, которые по звездам предсказывают судьбу, массовым этот промысел еще не был. Таковым он стал лишь тогда, когда за дело взялись женщины. Они ходили по дворам, от двери к двери, предлагали на продажу изготовленные ими сита и корзины, но оказалось, что древнее умение читать по ладони, рассказать «всю судьбу», которым они пользовались только в своем кругу, дело более прибыльное, чем старое рукомесло. А уже в западноевропейских странах, где и жизнь, и производство регламентировалось железными цеховыми законами, ремесло гадальщицы, не охваченное никаким гильдийским уставом, оказалось их единственным спасением.
Но европейская наука тогда была под сильным влиянием египетского оккультного наследия. Простолюдины тоже слышали, что вся магия пришла из Египта. Цыгане быстро смекнули что к чему, со своим «индийско-византийским первородством» лезть не стали, а для большего престижа своего промысла стали говорить, что они-де из Египта и прибыли. Вожаки спесиво называли себя герцогами и графами Малого Египта, что в глазах черни также придавало пришельцам некоторую важность. К тому же и лестно, что гадает тебе не замшелая старуха с болота, а «графиня» или даже «герцогиня».
Так называемая «Хроника Болоньи» уже в 1422 году рассказывала об одной такой гадалке: «Она могла узнать судьбу, предсказать прошлое, угадывать настоящее — число детей, качества женщин и многое другое». Гадалка эта была женой «герцога Андрея», разумеется, «египетского».
Виселицы для кочевников
Странное дело: церковь к новому повальному суеверию отнеслась равнодушно. Вероятно, объясняется это тем, что слишком быстро оно охватило народные массы, стало частью народной культуры, настолько проникло в гущу жизни и нарушителей стало сразу так много, что если карать всех виновных, то можно было вообще остаться без паствы. Благоразумнее было просто закрыть глаза. Православная церковь официально лишь пригрозила своим прихожанам епитимьей за контакты с цыганками в оккультной сфере. Не более строгими были меры и к самим гадалкам. Да и на католическом Западе, вопреки устоявшемуся мифу, инквизиция не жгла цыганок на кострах за колдовство. Но откуда в таком случае этот миф?
Дело в том, что если церковь и оказалась снисходительной, то совсем иначе повели себя власти, а также цеховые гильдии, строго следившие за тем, чтобы никто не покушался на их интересы. Обеспокоенные цыганским нашествием, они сделали все, чтобы пришлые умельцы не могли заниматься привычными для них ремеслами. (На счастье, гильдии гадальщиц в средневековой Европе не было.) К тому же Западная Европа, вступившая в затяжную полосу экономического кризиса, ощетинилась кровавыми законами, направленными против бродяжничества.
Конечно, на одних виселицах рядом с цыганами раскачивались тела коренных жителей той или иной страны — к примеру, англичан и немцев, — но кочевники-цыгане стали первыми жертвами новых законов. Недаром один политический деятель того времени сказал о цыганах: «Эта нация годится только на то, чтобы плясать, гадать и болтаться на виселице».
«Запреты на профессию», гонения за бродяжничество сделали свое дело, они отвадили западноевропейскую ветвь цыган от производительного труда. На многие века гадание стало чуть ли не единственным, кроме песен и плясок, видом деятельности,который позволял цыганам как-то существовать. Так что все творческие силы нации были брошены на постижение и дальнейшее развитие этого искусства. И они выжили.
Беспокоиться не стоит
И когда в середине XIX века кэлдэрары — этническая группа цыган из Венгрии и Румынии — вдруг покинули обычные места своих кочевок и распространились по всему свету, мир увидел совсем других цыган, нежели за четыре века до этого. С прибытием табора в какой-либо город все вокруг заполнялось песнями, мелодиями скрипок, на площадях плясали и водили медведей. Цыганки-кэлдэрарки носились по улицам в ярких одеждах, в косах — серебряные монеты, на шеях звякают золотые монисты из австрийских талеров, гадали весело, напористо. И в каждом го роде табор приумножал свои богатства. Мир вдруг увидел нацию, которая основной своей профессией сделала праздник.
…Теперь уже не одни только цыганки владеют колодой карт и основами хиромантии, сегодня у них множество конкурентов. Появились (особенно много их на Западе) даже гильдии гадалок. Но можно не сомневаться: передающиеся из поколения в поколение секреты мастерства и тонкое знание психологии позволят цыганкам удержаться на плаву в любую эпоху и в любой стране. И, конечно, одаренных от природы провидиц среди цыганок гораздо больше, чем у других народов. Возможно, за века это уже стало национальной чертой, вошло в гены.
