Прощание — 1. ситуация, возникающая при расставании людей (в том числе и с умершими); сопряжена с взаимным прощением и, как правило, сопровождается поцелуями; 2. обрядовая просьба о прощении, которая может быть обращена не только к живым, но и к умершим, а также к земле, воде и другим природным стихиям и объектам. Представляет собой аналогию церковной исповеди или покаяния, которые в народной традиции также могут быть адресованы не только человеку, но и неодушевленному объекту.
У восточных славян ПРОЩАНИЕ при расставании подразумевало взаимное прощение грехов (в связи с этим «прощай!» до сих пор употребляется при расставании надолго или навсегда в отличие от «до свидания!»). Ежегодно следовало просить прощения друг у друга в воскресенье перед Великим постом, которое потому и называлось «Прощеное воскресенье». Д. фон Бухау (1570-е гг.) сообщает, что русские накануне Великого поста под вечер «взаимно посещают друг друга, многими поцелуями испрашивают прощения в обидах, если какие-нибудь случились, и по причине наступающего Великого поста, в который они умирают для мира, прощаются при многих лобызаниях». В Ярославской губернии в начале 20 в. «прощаться» приходили младшие к старшим, нижестоящие к вышестоящим, причем прощались только родственники или близкие знакомые. Придя к старшему, младший кланялся ему в ноги, говоря: «Прости меня, Христа ради. если в чем согрешил против тебя». На это старший отвечал: «Меня прости, Христа ради». После этого они целовались. В Прощеное воскресенье ходили также на кладбище «прощаться с родителями». См. Масленица.
Взаимное прощение и утверждение вечной обоюдной любви высказывалось и при прощании с умершим. По словам П. Петрея (начало 17 в.), «подходят к гробу родители покойного, братья, сестры, жена, дети, друзья, родные и все присутствующие, целуют его на расставанье, прощаются с ним, потому что дольше ждать ему нечего, а пора и в дорогу». В Харьковской губернии в первый день Пасхи ходили до рассвета на кладбище просить прощения у отца и матери те люди, которых прокляли покойные родители. Считалось, что если в это время в земле раздастся гул, то это означает, что отец или мать простили свое дитя и потому их приняла земля, которая раньше не принимала их за грех проклятия.
Еще в начале 20 в. во Владимирской губернии старики перед смертью ходили в поле или просили отнести их туда «с землей и с вольным светом проститься». На поле старик вставал на своем участке на колени и с крестным знаменьем клал четыре земных поклона на все четыре стороны. Прощаясь с землей, говорили: «Мать — сыра земля, прости меня и прими!», а прощаясь с вольным светом: «Прости, вольный свет-батюшка!»
Чтобы излечиться от болезни, «приставшей» где-нибудь в дороге, русские отправлялись на перекресток или на то место, где приключилось несчастье, и говорили: «Прости, матушка — сыра земля, раба Божия такого-то!»Аналогичным образом «прощались» и с водой. В Воронежской губернии при боли в спине или пояснице кланялись трижды земле, говоря: «Прости меня, матушка — земля. в чем я согрешил». В Ярославской губернии если в дороге заболит рука или нога, то говорят: «Мать — сыра земля, прости меня, Христа ради: не ты на меня нашла, а я на тебя, без молитвы».
Во Владимирской губернии существовал обряд прощания с землей перед исповедью. Отправляясь на исповедь, старушка предварительно «прощалась» с домашними, причем кланялась каждому члену семейства и говорила: «Простите меня, Христа ради!» После этого шла за ворота на улицу и крестилась, обернувшись к часовенке; потом творила поклоны на четыре стороны, прося прощения у «хрещеного люда». Во второй раз женщина творила поклоны на четыре стороны, но уже «свету вольному», причем произносила: «Уж ты, красно — ясно свет — солнышко,/ Уж ты, млад-светел государь месяц,/ Вы часты звезды подвосточныя,/ Зори утренни, ночи темныя,/ Дробен дождичек, ветра буйные,/ Вы простите меня грешную,/ Вдову горюшную, неразумную…» В покаянном стихе, записанном там же, просят прощения у солнца красного, месяца, звезд, темной ноченьки, буйных ветров, бури, темных лесов, «скатчатых» гор, вольных рек, сырой матушки-земли и др.
Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета: Этнографические очерки. Л., 1990;
Стихи духовные. М., 1991.
